А. Е. Петросян, Институт археологии и этнографии НАН Республики Армения Ереван, Республика Армения
В статье дается критический обзор всех научных этимологий, когда-либо предложенных для самоназвания армян hay. Этноним совпадает с широко распространенным диалектным словом hay ‘муж, глава семьи’ (ср. выражение mer hayə ‘наш hay’, т. e. ‘наш муж, глава нашей семьи’, используемое пожилыми женщинами для обозначения своих мужей). Это слово, очевидно, должно быть связано с и.-е. *poti- ‘муж, господин, глава семьи’. В этногоническом мифе данный этноним возводится к имени мифического прародителя армян Hayk'а — главы огромной патриархальной семьи. В армянской традиции созвездие Орион называется Haykn — именем Hayk'а. Финали онимов намекают на индоевропейский суффикс *-kon (*-ko-n), который в имени Hayk'а был контаминирован с суффиксом -ik: Haykn, Hayik > Hayk. Этот уменьшительный / почтительный суффикс иранского происхождения фигурирует в армянских названиях старших в семье и в мифологических именах, ср. hayr / hayrik ‘отец’, теоним Astƚik ‘богиня Венера’ (букв. «звездочка»). В мифе Hayk убивает трехкрылой стрелой своего противника Бела, образ которого восходит к образу верховного бога Вавилона — Бела-Мардука (Бел здесь связано с семитским b‘l ‘хозяин, господин’). В индоевропейском контексте лучшей параллелью Hayk’а является индийский бог Рудра, который убивает бога созвездия Орион трехчастной стрелой. Hayk как отец и лидер hay’ев (армян) также соответствует Рудре как отцу и лидеру рудр / марутов — его сыновей, названных его именем. Приводятся и другие аргументы, подтверждающие происхождение этнонима hay от *poti-.
В современной науке существует несколько историко-лингвистических интерпретаций и реконструкций, авторы которых разрабатывают идею генетической связи армянского этнонима hay с древнейшими этнотопонимами региона. Так, основой этнонима представляются формы ḪA.A, ḫaa из месопотамских источников, хеттский (по происхождению — хаттский) этноним Ḫatti, названия стран Ḫayasa из хеттских и Etiuni / Etiuḫi из урартских источников (эти гипотезы подробно обсуждаются в наших работах [см.: Petrosyan, 2007; Петросян, 2009]). Вместе с тем существен не только исторически выверенный реальный прототип этнонима, но также и его этимология, т. е. из какого языка он происходит и что означает.
Если этноним имеет армянское происхождение, первое же его упоминание указывает на существование группы населения, говорившего на (прото)армянском языке в данную эпоху и на данной территории; если же он заимствован, проблема усложняется, поскольку заимствование могло произойти до или после первой фиксации, и выводы об армянском этно- и лингвогенезе на основе только данного этнонима будут некорректными. Таким образом, можно утверждать, что происхождение этнонима hay имеет ключевое значение в решении проблемы происхождения армянского народа. При этимологизации этнонимов мы нуждаемся в дополнительных сведениях, которые могут вскрыть их первоначальное значение (иначе этимологии будут спекулятивными).
В этом отношении особую ценность имеют этногонические мифы. Армянский этногонический миф, который сохранился в работах двух раннесредневековых историков — Хоренаци (I. 10–16) и Себеоса (I) (см. в русском переводе соответственно [Хоренаци, 1990; Себеос, 1939]), а также имена его героев очень архаичны — они восходят к индоевропейским прототипам и были изучены в контексте индоевропейcкой мифологии (см. об этом [Ahyan, 1982; Dumézil, 1994, 133–141]; об именах героев см. [Petrosyan, 2002, 43–61; 2009; 2016] и др.). При недостатке других сведений, опираясь на характеристики мифологических персонажей, можно уточнить этимологию их имен (эпонимов) и связываемых с ними этнонимов. В этом контексте для решения обсуждаемой проблемы существенна этимология имени мифологического первопредка армян Гайка.
Ниже рассматриваются научные этимологии, предложенные для этнонима hay. 1. Первая и наиболее известная этимология была предложена в XIX в. Согласно ей, hay связывается с и.-е. *poti- ‘хозяин, господин, супруг’. Об этом подробно, с новыми аргументами, см. далее. 2. Л. Патрубани сопоставил hay с арм. hayim ‘смотреть, наблюдать’. Соответственно, hay интерпретируется как ‘сторож, хранитель’. С этим же корнем + суффикс -k связывается и имя Гайка [Patrubány, 1897, 139–140]. Hayim обычно сопоставляется с инд. pāyu- ‘сторож, защитник’ и под. (в современной реконструкции от *peh2i- или *ph3i-). Г. Джаукян, независимо от Патрубани, связывает hay с этим же индоевропейским корнем (со значением ‘пасти, сторожить’), для обоснования вспоминая сообщение Геродота (V. 49) о том, что армяне «имеют много овец» (πολυπρόβατοι) [Джаукян, 1987, 284–285; см. также: Martirosyan, 2010, 386–387]. 3. Этноним hay происходит от хет. Ḫatti. Это название, с добавлением индоевропейского суффикса *-(i)yo-, согласно закономерностям армянского языка, могло превратиться в *hayo-, далее в hay, ср. переход *ph2tēr (> *hat‘ir) > hayr ‘отец’. Этимология была предложена П. Йенсеном [Jensen, 1898, 3–4 et passim].
В историческом контексте Йенсен рассматривал армян как языковых наследников хеттов и «иероглифических» хеттов, что оказалось некорректным (хеттский и иероглифический лувийский — язык хеттских иероглифов — индоевропейские языки, весьма отличные от армянского). Горячим защитником этой гипотезы был И. М. Дьяконов: он считал, что данный этноним восходит к урартскому названию Ḫāte «позднехеттского» царства Мелид на западе Армянского нагорья [Дьяконов, 1956, 77–78; 1968, 234–236; 2005; Diakonoff, 1984, 126–127]. Название Ḫatti по происхождению дохеттское и перешло к хеттам от древних жителей Малой Азии — хаттов. Очевидно, что это название звучало как [xatti], с начальным [х], а не [h] (ср. егип. ḫt, угарит. ḫt/ḫtj, др.-евр. ḥittī, греч. Κήτειοι, Χετταῖος), и непонятно, почему оно было заимствовано в армянский язык в форме hate/i.
Как бы то ни было, название страны Хатти идеографически передавалось как KUR URUKU BABBAR-ti, а столица царства — URUKU BABBAR-ša, т. е. через шумерское обозначение серебра, из чего можно полагать существование слова ḫattus ‘серебро’ [см. об этом: HEG, 222–224, 229]. Кстати, Ḫatti передавалось также как URU.GIŠPA-ti, т. е. вторично сближалось с аккадским словом ḫaṭṭu ‘скипетр’ (идеографически GIŠPA), — «белые» или «серебристые» города часто встречаются в разных традициях, ср., например, Альба Лонга, Белград, Белгород, Вена и др. 4. Некоторые исследователи, начиная с Фрица Хоммеля, связывают hay с названием балканских пеонов (Παίονες, с армянским переходом *p- > h-), которые, между прочим, упоминаются в «Илиаде» среди племен, воюющих в Трое против греков [Hommel, 1904, 31].
Подобную же интерпретацию предложил Вильгельм Томашек уже в конце XIX столетия (от названия фракийского племени Παίτοι), которая, насколько известно, не имела последователей [Tomaschek, 1893, 45]. Владимир Георгиев возводит этноним пеонов к и.-е. *pow- ‘маленький’, восстанавливая праформу *pǝwiyon- (пеоны упоминаются на территории Малой Фригии, а мэоны, название которых связывается с *mǝiyon ‘большой’, — Большой Фригии). Предполагается, что пеоны могли мигрировать на восток и основать там царство Хайаса, территории которого позже назывались «Малой Арменией» [Георгиев, 1958, 171; 1960, 39]. Джаукян считает эту этимологию лингвистически невероятной (в армянском развитие *pǝwiyon- > hay невозможно), но все же вспоминает поддерживающий аргумент — слово hay ‘маленький’ из армянского средневекового словаря Еремии Мегреци [Джаукян, 1987, 283]. О. Н. Трубачев также связывает hay с обозначением пеонов, но, следуя А. Мейеру, интерпретирует его как «луговые (жители)» [Трубачев, 1992; 2003, 162–163]. Он отвергает связь hay с Хатти или Хайасой, а Л. И. Гиндин, исходя из трубачевской интерпретации пеонов, считает вероятным, что они в XV в. до н. э. прошли через Трою на восток и основали Хайасу [Гиндин, 1993, 82–83]. 5.
С другой стороны, арм. hay ‘маленький’, очевидно, неотделимо от шубарейского ḫayani с тем же значением (шубарейцы были, видимо, этнически неоднородными дохурритскимижителями страныШубур (Шубари) юга Армянского нагорья). В этом слове можно выделить финаль -ni (характерный хурритский суффикс?), и это может стать основой для новой гипотезы, подобной георгиевской (в контексте связи названия Малой Армении с hay) [Djahukian, 1992, 29]. О слове ḫayani см. [Gelb, 1944, 16; GLH, 89]. 6. Джаукян в своих первых работах о Хайасе сопоставил hay с и.-е. *Hayes / Hayos, в современной передаче — *h2ayes / *h2ayos ‘металл, медь, железо’ [Djahukian, 1961, 388–389; Джаукян, 1964, 67]. Эти территории издревле были известны производством металлов, в частности — железа. Считается, что многие древние языки заимствовали название для железа из хаттского ḫapalki [см., например: HED, 3, 117–118].
Название Колхиды (Κολχίς), которая славилась богатством металлов (Strabo I. 2.39), Вяч. Вс. Иванов связывает с индоевропейским (заимствованным из хаттского) корнем *ghelg’h- ‘металл: бронза, медь, железо’ [Иванов, 1983, 98]. Древнейшая Колхида была расположена южнее современной — в нижнем течении реки Чорох, где, по свидетельствам древних историков, раньше располагалась страна Диаухи, а еще раньше — Хайаса [Меликишвили, 1962, 324–325; Очерки истории Грузии, 1, 207, 219; Дьяконов, 1968, 210–211]. Именно здесь, на северо-западе Армянского нагорья, согласно античным источникам, жили «железоделатели» халибы (название которых связывают с ḫapalki). О близких связях халибов с армянами свидетельствует упоминание арменохалибов в тех же местах [Петросян, 1997, 93–94; Martirosyan, 2010, 384]. 7. В той же работе Джаукян предлагает и другую этимологию для Хайасы — от и.-е. (H)ay- ‘наступать, хватать, захватывать’ [Джаукян, 1964, 67–68]. 8.
Из самых древних клинописных источников известны названия, напоминающие этноним hay. В связи с этим Вяч. Вс. Иванов приводит ономастический элемент Ḫa-a (возможное чтение: [haya]). Он встречается с названиями Armi и Azi, что подчеркивает эту связь (ср. иноназвание армян армен и параллельное название Хайасы — Azzi). Сюда можно прибавить также названия городов Ḫayi и Ḫayanu (X–IX вв. до н. э.). Эти факты, согласно Иванову, подтверждают хайасскую гипотезу происхождения армян [Иванов, 1983, 30–33; Гамкрелидзе, Иванов, 1984, 913]. А. Мовсисян упоминает также шумер. ḪA.A (вариант: A.ḪA), известное как одно из названий страны Шубур (Шубари). Он сопоставляет имя Гайк с именем аккадского бога Ḫaya (позже: Ea). Последний изображался с реками Тигр и Евфрат, исходящими из его плеч, и, таким образом, может быть локализован в их истоках — на Армянском нагорье [Мовсисян, 2000, 36–37]. О шумер. ḪA.A см. [Gelb, 1944, 31, 94–96].
Значение онимов, приведенных Ивановым, неизвестно, и их связь с этнонимом hay гипотетична. Аккадский теоним Ḫaya связывается с семитским корнем ḥyy ‘жизнь’ [Roberts, 1972, 20; Weeden, 2009; Archi, 2010]. 9. Этноним hay можно возвести к и.-е. *Hā(s)- ‘гореть’ [Petrosyan, 2002, 59–61] (об этом индоевропейском корне см. [Mallory, Adams, 1997, 32, 87; а также Martirosyan, 2010, 63, s.v. ayrem]). У Хоренаци (I. 11) Гайк стрелой убивает своего противника — вавилонского обожествленного тирана Бела, и его «покрытое зельями» (мумифицированное) тело хоронит на высоком месте у себя в вотчине, т. е. на горе Немрут на западе Ванского озера (Бел идентифицируется с библейским Нимвродом, к имени которого и восходит топоним Немрут). Согласно народной легенде, армянский царь (= Гайк) убивает Бела, поднимает его тело на гору Немрут и сжигает его в тонире (t‘onir ‘вырытая в земле печь’).
В других вариантах Бел возводит большое строение на горе Немрут, но молнии уничтожают Бела и его строение [Ганаланян, 1969, 72–73]; об этих легендах в контексте сравнительной мифологии см. [Petrosyan, 2002, 74–75]. В мифах первый царь или первый человек часто связываются с огнем и очагом. Так, в индийском мифе человечество происходит от Вивасвата, имя которого употребляется как эпитет бога огня Агни. Он прародитель человечества, первый, кто получил огонь, и первый, кто совершил жертвоприношение [Nagy, 1990, 104, 110–111, 146 ff.]. Эти данные сопоставимы с легендами о Гайке, прародителе армян и первом их властелине, который, убив и ритуально похоронив Бела, совершает первое жертвоприношение в армянской традиции. Как было сказано, hay возводится к и.-е. *poti- ‘хозяин, господин, супруг’1 .
Аргументы, представленные для этой этимологии, были достаточны для науки XIX и начала XX в., но неудовлетворительны для настоящего времени2 . Весьма показательно, что эту же этимологию, видимо, независимо от немецких авторов и почти одновременно с ними предложил К. П. Патканов [1871, 24]3 . Позже были приведены другие, нелингвистические доводы для этой этимологии [см.: Dolens, Khatch, 1907, 13; Хачатрян, 1933, 41–42]4 ; еще позднее она была поставлена под сомнение [см.: Джаукян, 1987, 284]. Начиная с 1986 г. мы, используя новые аргументы, старались обосновать эту этимологию [см.: Петросян, 1986; 2013; Petrosyan, 2002, 58, 61, 161; 2009, 72–74]. Кстати, Джаукян также, хотя и без аргументации, защищает эту же версию с 1987 г. [Джаукян, 1988, 68; Djahukian, 1990, 18, 26].
Авторитет выдающегося лингвиста, лучшего современного специалиста по истории армянского языка, исключает необходимость подробного лингвистического обоснования развития *poti- > hay5 . 1. Пожилые женщины — носительницы некоторых армянских диалектов (говоры Шамахи, Карабаха, Хоя, Мараги, Сасуна и Эрзерума — восток, юг и запад Армянского нагорья) называют своих мужей в третьем лице — mer hayə ‘наш hay’, т. e. ‘наш муж, глава нашей семьи’ [ДСАЯ, 3, 280]. Слово hay в этом выражении с большой вероятностью может быть произведено от *poti-. Форма род. п. мн. ч. hayoc‘ дает основание думать, что до падения последнего гласного (апокопы), произошедшего в первых веках нашей эры, звучание этнонима было *hayo (оно могло восходить к суффигированной форме — с суффиксом *-iyo-). Лингвистический анализ показывает: 1) в армянском присутствуют практически все древние термины семейного родства, кроме одного (*nepōt-), тогда как другие индоевропейские языки утратили многие из них; 2) несколько терминов, сохранившихся в aрмянском, чрезвычайно редки в других языках (это вымирающие слова, сохранившиеся только у грамматистов); 3) сохранение семейных терминов в армянском поразительно, ввиду того что армянский не является ни архаичным, ни консервативным языком и, кроме того, потерял большое количество индоевропейских основ.
На этом основании можно полагать, что армянская традиционная семья, сохранившаяся до XIX в., являлась одной из наиболее архаичных форм, наследовавших устройство индоевропейской семьи [Bonfante, 1984, 29]. В связи с этим возникает вопрос: почему тогда в армянском отсутствуют продолжения термина *poti-, представленные во всех ветвях индоевропейской семьи, причем фигурирующие в самых близких к армянскому языках — греческом и индоиранском — именно в значениях ‘супруг, муж, хозяин’ (греч. posis, санскр. pati-)? Кстати, именно по этой причине в свое время Р. Ачарян сделал попытку поиска следов данного корня в армянском [Adjarian, 1937, 24].
Вопрос решается, если принять приведенную этимологию диалектного hay ‘супруг, глава семьи’. 2. Как уже отмечалось, важную роль в этимологической интерпретации этнонима может играть изучение образа первопредка армян Гайка. В мифе он описывается как глава огромного, включающего триста мужчин патриархального семейства. Его имя также может восходить к *poti-, с индоевропейским суффиксом *-ko-n, который позже был контаминирован с продуктивным уменьшительным суффиксом -ik (< иран.; об этом суффиксе см. [Джаукян, 1987, 238]), ср. Haykn — название созвездия Орион от имени Гайка, а также очевидное развитие Hay-ik > Hayk (в связи с употреблением уменьшительного суффикса в теонимах ср. арм. Astłik (букв. «звездочка») ‘богиня планеты Венера’ и имя сына Гайка Aramaneak / Armenak. Кстати, вторая часть постоянного эпитета Гайка nahapet ‘патриарх’ также восходит к иранскому слову, продолжающему *pot- ‘муж, хозяин’. 3. Древнеиндоевропейская община была организована в форме семей во главе с патриархом, который именовался словами с корнем *pot(i)- ‘хозяин, муж’ (ср. *dems-pot- ‘хозяин дома’, *wik’-pot- ‘вождь клана’) [Бенвенист, 1995, 75–76, 144].
Армянская патриархальная семья, сохранившаяся до XVIII–XIX вв., обычно называлась azg. Азг — это семейно-родственная группа, включающая несколько поколений, обычно шесть-семь, изредка восемь, происходящих по нисходящим и боковым линиям от предка-основателя азга, имя которого становилось общеазговым [Карапетян, 1966, 25]. В то же время azg означает ‘народ, нация’. Согласно этногоническому преданию, патриарх Гайк после вавилонского столпотворения приходит в Армению со своей огромной семьей — сыновьями, дочерьми, внуками и примкнувшими к ним людьми, «могучими мужами числом около трехсот и прочими домочадцами» (Хоренаци, I. 10). Это мифологический прототип армянской традиционной патриархальной семьи. Именем патриарха начинает называться его азг-семья, потом происходящий от него азг-народ. Армянский народ (азг) воспринимался как наследник его первичной мифической семьи. 4.
В древних индоевропейских обществах выявляются две модели военных групп — союз юных воинов во главе со старшим инструктором и настоящий Männerbund, или comitatus, взрослых воинов (часто называемых производными от корня *h2ner- ‘муж, мужчина’), руководимый военным вождем или вождем племени [Mallory, Adams, 1997, 632–633]. Войско Гайка — взрослая мужская часть его потомков — должно считаться древнейшим армянским Männerbund'ом. Показательно, что у Хоренаци Гайк и его взрослые потомки — члены войска называются «мужами» (ayr < * h2 ner-). Как было сказано, именем Гайка называлось созвездие Орион [НСАЯ, 2, 31; Алишан, 1895, 119]. В этом контексте лучшей индоевропейской параллелью образа Гайка является индийский бог Рудра — отец и вождь называющегося его именем Männerbund'а рудр, ср. соотношение Hayk'а и его потомков hay'ев — армян (о Рудре как о боге Männerbund'а см. [Kershaw, 2000, 182, 210–239]).
В древнеиндийской традиции созвездие Орион олицетворял бог-творец Prajāpati, которого поражает Рудра своей «трехчастной стрелой» (iṣustrikāṇḍa — вероятно, три звезды Пояса Ориона; об этом индийском мифе см. [Allen, 1963, 309–310; Forssman, 1968, 58]), — точно так же, как Гайк поражает своего противника Бела «трехкрылой» (erek‘t‘еwean) стрелой (Хоренаци, I. 11). Кстати, второй компонент характерных эпитетов Рудры — ganapati, vrātapati, bhūtapati, paśupati, gṛhapati, sthapati, sabhapati — так же, как второй компонент имени Prajāpati, восходит к индоевропейскому *poti-. 5. Уже с шумерских времен в древней Месопотамии была известна обширная семейная община, которая объединяла несколько семей, живущих единой хозяйственной жизнью и имеющих общее происхождение (со стороны отца).
В аккадском языке патриарх семьи назывался bēlu — от семитского корня b‘l ‘хозяин’. Подобным образом именовались также правители, цари и боги, в частности великий бог Вавилона Бел-Мардук [CAD, 2, 192 ff.]. Именно он в мифе выступает противником Гайка — его образ можно охарактеризовать как отрицательное «зеркальное отображение» последнего [Ahyan, 1982, 270–271; Petrosyan, 2007, 306; 2009, 160]. Характерно, что Гайк убивает Бела стрелой, так же как в вавилонском космогоническом мифе Бел-Мардук убивает своего противника Тиамат. Значит, Гайк в армянском этногоническом мифе играет ту же роль, что и Бел в вавилонской космогонии. Очевидно, имя и образ Гайка соответствуют имени и образу Бела6 . 6. Более интересен хурритский материал, известный из Аррапхи (Северная Месопотамия), особенно если учесть, что, как полагают, он отражает социальную картину, присущую всей Передней Азии II тыс. до н. э.
Местное земледельческое население жило большими семейными общинами. Их патриархи назывались словом ewri ‘хозяин, господин’, впоследствии также ‘царь’. Семьи имели свой целостный земельный фонд в распоряжении ewri, который назывался однокоренным словом ewru ‘владение’ (известно в аккадской передаче как ebiru, eburu). Слабые семьи могли приносить присягу и подчиняться ewri более сильной соседней семьи. Группы таких семей могли формировать новые объединения, которые порой превращались в города или города-государства [Янковская, 1959, 37–40; Дьяконов, 1968, 60–64; см. еще: CAD, 4, 415; GLH, 85–87]. Эта структура хурритской семьи вполне соответствует семье Гайка. Так, имя Гайка, как было сказано, означает ‘хозяин, патриарх’; он сам выступает в роли патриарха первоначальной — мифологической — армянской семьи. Последователи Гайка, так же как и его владение, называются Hayk‘ (множественное число от hay, т. е. ‘армяне’ = ‘Армения’).
Аналогично соотносятся хурритские термины ewri ‘хозяин, патриарх’ и ewru ‘его наследственное земельное владение’. Гайку и его наследникам добровольно подчиняются местные, менее организованные жители (Хоренаци, I. 10, 12). Потомки Гайка, размножаясь и объединяясь, дают начало стране и государству Hay-k‘ ‘Армения’. 7. При переходе из Вавилона в Армению Гайк останавливается у одной горы, район которой он потом передает во владение своему внуку Кадму. Это провинция «Дом Кадма», в ассирийских источниках — страна Kadmuḫi / Katmuḫu, а гора — арм. «Гора Кордуены» / «Арарат Кордуены», ассир. Нибур, тур. Джуди (об этой стране и горе см. [Postgate, 1976–1980; Арутюнян, 1985, 150–151; Петросян, 2006]). В II–I тыс. до н. э. располагавшаяся на этой территории страна Kumme / Qumenu была центром культа хурро-урартского бога бури и грозы Тешуба-Тейшебы.
Подробное рассмотрение показывает, что Гайк — эпический вариант бога грозы у древних армян, который был отождествлен с Тешубом [Амаякян, 1992; Petrosyan, 2009, 160–161]. Об этом свидетельствуют также ономастические и терминологические совпадения. Так, в хурритской мифологии ewri ‘господин, владыка’ — звание Тешуба (редко употреблялось и для других богов), что соответствует этимологии имени Гайка от *poti-. Имя второго сына Гайка, Хор (Xoṙ), которое в армянской науке считается эпонимом хурритов [см.: Капанцян, 1, 280–281; Джаукян, 1987, 422–423; Petrosyan, 2002, 179–180], тождественно имени второго бычка кареты Тешуба — Ḫurri [хorrə]. Хоренаци называет семью Гайка термином ałx — вероятно, хурритским заимствованием [Дьяконов, 1968, 68, 77, прим. 7; Martirosyan, 2010, 25–26].
На основании сказанного с высокой долей вероятности можно утверждать, что имя мифологического эпонима армян Hayk, так же как соответствующий этноним hay, восходит к и.-е. *poti- (возможно, со вторичной суффиксацией *-yo-). В связи с этим и учитывая близость армянского и индоиранского языков, представляет интерес параллелизм этнонима hay (< *poti-) с индоиранским синонимичным *arya (см. выше, прим. 5), могущего указать на архаические связи самоназвания армян и быть предметом отдельного изучения. Бóльшая часть представленных в этой статье этимологий — умозрительные опыты возведения этнонима к индоевропейским корням и этимологически сопоставимым или близко звучащим древним названиям, в то время как hay < *poti- подтверждается и языковыми данными, и деталями образа первопредка Гайка (ср. диал. hay ‘супруг, патриарх’, черты Гайка как патриарха, параллельные аккадские и хурритские данные). Возможно, однако, что этноним в ходе истории мог контаминировать с другими созвучными корнями, например с продолжениями и.-е. *h2 ei-e/os- ‘металл’ или с названием хеттов, если в действительности существовал его вариант с начальным [h].
